Есть у меня замечательное хранилище воспоминаний. Но вот попасть туда совсем непросто, нужно, чтобы случилось что-то такое, особенное. Например, неожиданная встреча через много лет с тем, о ком ты всегда помнил, единственное, пожелтевшее от времени письмо, содержание которого, по известным только тебе причинам, помнишь наизусть, или уцелевшая страничка из удивительного школьного «дневника наблюдений»…
Знала бы тогда Люда, что за ней внимательно наблюдают, да ещё и записывают эти наблюдения! Она бы наверняка обиделась, а, увидев на «своей» страничке записанное печатными буквами главное, определяющее слово «врушка», прилюдно призвала бы меня к ответу, и была бы права...
Но мой дневник хранился в надёжном месте, в красивой металлической коробке из-под шоколада, да так, что даже мой вездесущий вредный братик, с его сверлящим взглядом и собачьим чутьём на всё, «что плохо лежит», не смог его найти.
Вообще-то, мне очень хотелось верить Людкиным рассказам о невероятных приключениях, происходивших в их доме, где они проживали тогда втроём: Люда, моя одноклассница, её мама – учитель словесности и старшая сестра – гордость нашей школы, отличница и первая среди первых красавиц-старшеклассниц…
Люда всегда умела выбрать момент, чтобы поведать свою историю именно тогда, когда всем становилось невыносимо скучно. Она рассказывала неторопливо, с серьёзным выражением лица, не отвлекаясь на реплики и комментарии одноклассников. Иногда только лёгкая тень улыбки появлялась на её красиво очерченных губах, когда все, собравшиеся послушать очередную весёлую историю, дружно хохотали над проказами её замечательного кота или удивлялись замысловатым «перлам», живущего в клетке, говорящего попугая.
Ну, если все повадки и проделки котов мне были знакомы не понаслышке, и удивить меня рассказами о них было практически невозможно, то представить себе попугая, летающего по квартире и орущего во всё горло «Людка, дур-ра, чисть клетку!»... его хотелось увидеть и услышать просто непременно и обязательно…
Но для этого нужно было, как минимум, хотя бы приблизиться к дому, где этот говорящий «попка» обитал. А это было задачей непростой, ведь мы с Людой не были близкими подружками и жили в противоположных районах от школы.
Но однажды мне всё-таки удалось увязаться за Людой, под каким-то очень важным предлогом, кажется, нам надо было выпустить вместе стенгазету, и ей ничего другого не оставалось, как пригласить меня в дом.
Это был невысокий, аккуратный кирпичный домик с летней кухней и небольшим двориком, посередине которого возвышалось старое раскидистое дерево. Наверное, именно туда забирался в страшном испуге Людкин кот, когда выпущенный из клетки попугай летал из комнаты в комнату и истошно орал: «Людка!!! Кот!!!»
Попугай оказался маленьким голубым неразлучником, который вообще не собирался демонстрировать мне свои незаурядные лингвистические способности. Но я, если честно, не очень сильно расстроилась, в тот момент мне показалось гораздо более важным то, что у Люды есть замечательная старшая сестра, такая сестра… Вот мне бы такую сестру…
Своим обликом она напоминала мне Ольгу, старшую сестру Женьки, из зачитанной до дыр повести Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». А Людка… да она же живая Женька, с весёлыми веснушками на красивом носике и непослушной чёлкой на лбу…
Они и общались между собой так же сдержанно и предупредительно, и обе относились с каким-то особым почтением к своему отцу, корреспонденту районной газеты, фотография которого висела на самом видном месте гостиной…
Мы, как-то быстро обсудили что-то главное по поводу стенгазеты, попили чаю, который любезно приготовила нам сестра Люды, и я ушла домой.
По дороге домой я совсем недолго думала о том, почему Люда придумывала свои истории про говорящего попугая… Я только вспоминала её замечательную сестру, их удивительный дом, просто шла и улыбалась, почти не замечая слегка недоумённых взглядов прохожих.
Ближе к вечеру, когда солнце уже склонилось к закату, и мой брат ушёл с друзьями играть в футбол, я достала коробку из-под шоколада и вытащила оттуда свой «дневник наблюдений». Жирно зачеркнув чернильной авторучкой слово «врушка», аккуратно написала поверх слово - «фантазёрка», потом, немного подумав, добавила ещё пару фраз, своих свежих впечатлений… о её сестре, умнице и красавице… и о её замечательном отце, который трагически погиб, исполняя свой профессиональный долг.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Студентки - Таисия Кобелева У новелі «Студентки» образ Єви-Ніколь і її брата Джеймса, як іноземців, я вибрала не просто так. Кожна людина, стаючи християнином, отримує від Бога якесь завдання, щоб виконати Його план спасіння людства. Іноді людина виконує це завдання далеко віл свого дому. Ніколь не вважала це місто своїм домом назавжди, вони з братом постійно чекали можливості повернутись на Батьківщину. Так само кожен християнин вважає Землю своїм тимчасовим домом. Тут він виконує Божий задум для нього, адже всі люди народились не просто так.\\r\\n В образі Джеймса показаний той старший брат, про якого мріє кожен. Джеймс опікується своєю сестрою і докладає до її навчання чималих зусиль. Він став опорою своїй молодшій сестрі, яка сама б не вижила в чужій країні і чужому місті.\\r\\n Коли Єва познайомила Лізу, а Джеймс Олега, з Богом, вони виконали своє завдання тут і могли повернутись додому.\\r\\n Ліза і Настя на початку твору – символи дівчат, які вважають, що усім для повного щастя, не вистачає бойфренда. Тому вони більше ніяк не могли пояснити веселий настрій своєї сусідки.\\r\\n Ліза – людина, яка шукає сенс свого життя, шукає наполегливо. Будучи на дні відчаю, вона спочатку піддається йому і кидається на Єву з ножем, потім кидає її під машину. Злякавшись свого вчинку, дівчина трішки бере свої відчуття під контроль і зривається на Насті. На самому дні відчаю Бог подав їй свою Руку через пісню, яку вона почула через відкриті вікна Дому Молитви. Там лунала пісня Олександра Бейдика «Отпусти».\\r\\n Настя – образ впертих людей, яким не жаль нікого, крім себе. Однак в кінці твору вона теж приходить до Бога.\\r\\n
